Капитан Орликова

Родилась 19 февраля 1915 года в городе Сретенске, ныне Забайкальского края, в семье служащих. Русская. В 1918 году с родителями переехала в город Владивосток. Здесь выросла, окончила школу. Трудовую деятельность начала подручной судосборщика на заводе «Дальзавод». Одновременно училась во Владивостокском водном техникуме путей сообщений, на вечернем отделении, окончила 4 курса.

В 1932 году с родителями переехала в Москву. В том же году уехала в город Ленинград, где работала чертёжницей в конструкторском бюро Балтийского завода и училась на рабфаке кораблестроительного института. В институте окончила только 1 курс. Заболела и вынуждена была вернуться к родителям. Работала на строительстве канала Москва-Волга, а осенью 1937 года восстановилась в кораблестроительном институте. После второго курса перевелась на судоводительский факультет Ленинградского института инженеров водного транспорта. Проходила практику на паруснике «Вега», наравне с мужчинами несла все матросские вахты, изучала штурманское дело. В мае 1941 года успешно окончила институт, но получить диплом помешала война.

С началом Великой Отечественной войны работала штурманом-практикантом на одном из судов Балтийского пароходства. Участвовала в эвакуации раненых из Таллина в августе 1941 года на судне «Балтика».

(Вот как об этом писала в 2013 году в школьной исследовательской работе Валерия Рянняль, МБОУ г. Мурманска гимназия №2, 6 Б класс

 «Из Таллина, где юная Валя оказалась во время практики, Орликова уходила с последним военным транспортом. На борту находились семь тысяч раненых. Судно напоролось на мину, в пробоину хлынула вода. Люди метались в панике. А она оставалась спокойной. Судно сумели удержать на плаву. Подошел эсминец и взял его на буксир.  Позже В. Орликову наградили медалью «За оборону Ленинграда»).

В феврале 1942 года сдала выпускные экзамены на инженера-судоводителя, получила диплом штурмана малого плавания и направление в Северное морское пароходство, город Архангельск. С августа 1942 года работала на теплоходе «Двина», 4-м штурманом, затем третьим помощником капитана.

Первый дальний рейс совершила в ноябре 1942 года — январе 1943 года. После неудачно попытки пройти Северным морским путём теплоход «Двина» с грузом марганцевой руды совершил одиночный переход в США, через Исландию и Северную Атлантику. В апреле-июне 1943 года на теплоходе «Двина» совершила переход Нью-Йорк — Панамский канал — Сан-Франциско — Владивосток. В конце войны работала на линии Владивосток — США, совершила ещё три рейса. В конце 1944 года возвратилась в Балтийское пароходство. Ходила старшим помощником капитана на европейских линиях: из Ленинграда в Швецию, Норвегию, Финляндию. В начале 1945 года получила диплом штурмана дальнего плавания. В 1946 году была переведена в Москву в Наркомат рыбной промышленности. Через год уехала на Дальний Восток. Пять лет работала капитаном китобойного судна «Шторм» в составе Курильской китобойной флотилии. Зимой буксировала «сигары» с лесом, а летом выходила на промысел. В 1950 году за освоение этого промысла в районах Дальнего Востока награждена орденом Трудового Красного Знамени.

В 1953 году снова вернулась в Москву, была приглашена на работу в Министерство рыбного хозяйства. Однако вскоре вернулась в море. В 1955 году приехала в город Мурманск. Стала первой в мире женщиной-капитаном большого морозильного траулера. Поднялась на мостик БМРТ «Николай Островский». Через неделю промысла она уже самостоятельно командовала спуском-подъёмом трала. На «Николае Островском» брали по 25 тонн рыбы в сутки, больше в то время редко кому удавалось. Рейсовое задание перевыполняли в полтора раза, несмотря на осенние штормы. Позднее по одному выходу сделала на БМРТ «Салтыков-Щедрин» и «Златоусте».

В сентябре 1958 года приняла траулер «Новиков-Прибой». Несколько лет ходила в море на этом траулере. Простоев и лишних переходов избегала. Не было случая, чтобы не справлялась с заданием, не выполнила государственный план, допустила аварию. Она работала творчески: осваивала новые районы лова, искала возможности увеличить производственные мощности БМРТ, внесла интересные предложения об организации перегрузки рыбопродукции в открытом море и в порту. У большинства судов имелось по два трала — рабочий и запасной. Орликова вытребовала третий, резервный, и он пригодился, когда однажды оба имевшихся раскроили о незамеченные подводные скалы. Даже холодильные камеры загружались на её судах по-иному, рациональнее.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1960 года в ознаменование 50-летия Международного женского дня, за выдающиеся достижения в труде и особо плодотворную общественную деятельность Орликовой Валентине Яковлевне присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

Более шести лет ходила на промысел на БМРТ «Новиков-Прибой». Последнее время водила в рейсы танкер «Пирятин». Имела авторитет грамотного промысловика, умелого судоводителя, опытного организатора и воспитателя моряков.

Уволилась Орликова из флота 4 февраля 1966 года и возвратилась в Москву. С 1969 вышла на пенсию — в 54 года. Но и после этого выходила в море на ходовые испытания судов. Участвовала в общественной жизни, помогала воспитывать молодежь на примере лучших традиций морского и рыболовного флотов. Награждена юбилейной медалью «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина».

Жила в Москве. Умерла 31 января 1986 года. Похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве. Рыбаки Мурманского тралового флота установили на её могиле бронзовый бюст.

• В её честь в Мурманске названа улица Капитана Орликовой^[5].
• На доме №40 этой улицы установлена мемориальная доска^[5].
• Валентине Яковлевне посвящён документальный фильм «Валентина Орликова — единственная женщина-капитан китобойного судна»^[5].
• В её честь назван траулер.
  • Для того, чтобы корабль не казался совсем беззащитной жертвой для немецких кораблей и подводных лодок, капитан принял решение соорудить муляжи корабельных орудий из дерева, одеть на них чехлы и приставить к фальш-орудиям расчёты.
  • Несколько слов о северных конвоях, чтобы дать представление о том, в каких условиях находились наши моряки, офицеры, чтобы хоть чуть дать почувствовать, где побывала и Валентина Орликова. Путь северных конвоев проходил через Баренцево и Норвежское моря, Атлантический океан в США и обратно. «Холодный коридор ада» — так называли моряки кратчайший, северный маршрут в СССР поставок союзников. Сыплющиеся из облаков бомбы и пузырьковый след торпеды из морской пучины были…
  •  Это плавание не обошлось и без других сложностей. Вот что пишут А. Тарандин и Л. Новиков в своей книге "Сказание о "Сибирякове"":
  • Когда судно пришло в США, русских моряков пригласили в Голливуд на съёмки документального фильма о них. 17 февраля 1943 г. консульство направило с «Двины» на съемки пять моряков, в числе которых была 4-й помощник капитана Валентина Яковлевна Орликова, а также старшина 1-й статьи Николай Пульнов, радист Михаил Кольцов, моторист Михаил Иванов и заместитель политрука «Двины» П.А. Филев.
  •  
  •  Вот график движения «Двины», который привёл П.А. Филев в уже цитировавшейся статье: 8 августа 1942 г. вышли из Архангельска 12 августа – “ – прошли пролив Красные Ворота 16 августа – “ – порт Диксон 20 августа – “ – мыс Челюскина 24 августа – “ – бухта Тикси, р. Лена 5 сентября – “ – бухта Амбарчин, р. Колыма 11 сентября – “ – подошли к тяжелым льдам Чукотского моря, дальше идти невозможно 21 сентября – “ – вышли в обратный путь 12 октября – “ – пролив Карские Ворота 14 октября – “ – пришли в Белушью губу (Новая Земля) 24 ноября – “ – вышли в США в одиночку 2 декабря – “ – пришли в порт Анкудерн (Исландия) 4 декабря – “ – вышли из Анкудерна 9 декабря – “ – пришли к Рейкьявик (Исландия) 27 декабря – “ – вышли международным караваном в США 18 января 1943 г. пришли в порт Бостон (США) 19 января – “ – пришли в Нью-Йорк 25 января – “ – разгрузили руду 12 апреля – “ – вышли из Нью-Йорка 19 апреля – “ – пришли на Кубу 20 апреля – “ – вышли из Кубы 24 апреля – “ – пришли в порт Колон (Панама) 25 апреля – “ – вошли в Панамский канал 9 мая – “ – пришли в Сан-Франциско 11 мая – “ – вышли из Сан-Франциско 20 мая – “ – пришли в бухту Акутан (Алеутские острова) 20 мая – “ – вышли из бухты 28 мая – “ – пришли в Петропавловск-Камчатский 20 июня – “ – вышли из Петропавловска-Камчатского 27 июня – “ – пришли во Владивосток
  •  В 1947 году Валентина Яковлевна перешла на работу в систему рыбной промышленности, ходила на Дальнем Востоке капитаном китобойного судна «Шторм».
  • Вот что вспоминает Нина Соловова, работавшая с ней в тот период:
  •  
  •  В 1953 году ее пригласили работать в Москву в Министерство рыбного хозяйства. Однако вскоре она решила, что море ей больше по душе. В 1955 году она возвратилась в Мурманск, где стала первой в мире женщиной-капитаном большого морозильного траулера(БМРТ). Десять лет В.Я. Орликова возглавляла экипажи БМРТ «Николай Островский» и «Новиков-Прибой», водила в рейсы танкер «Пирятин» и не случалось, чтобы не справлялась с заданием, не выполнила государственный план, допустила аварию.
  •  Она работала творчески: осваивала новые районы лова, искала возможности увеличить производственные мощности БМРТ, внесла интересные предложения об организации перегрузки рыбопродукции в открытом море и в порту. Имела авторитет грамотного промысловика, умелого судоводителя, опытного организатора и воспитателя моряков. Была удостоена звания «Герой Социалистического Труда». Так же награждена орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, и несколькими медалями.
  • Вот что вспоминает о ней И.А. Курамшин: Я ходил мастером добычи на БМРТ «Новиков-Прибой».
  •  
  •  А вот что пишет о Валентине Яковлевне Герман Ануфриев, служивший на БМРТ "Николай Островский":
  • О В.Я. Орликовой был снят документальный фильм «Валентина Орликова – единственная женщина-капитан китобойного судна». После ухода на пенсию, переехав в Москву, В.Я. Орликова участвовала в общественной жизни, помогала воспитывать молодежь на примере лучших традиций морского и рыболовного флотов. Умерла 31 января 1986 года. В её честь названа улица города Мурманска, а 7 июля 2005 г. на доме N40 на улице Капитана Орликовой открыта мемориальная доска.

·          Вскоре подошли к Исландии. В порту Рейкьявик заправились топливом, передохнули и снова в путь. В Атлантическом океане гитлеровские подводные лодки появлялись редко. Но возникли другие трудности. Ведь судно уже несколько месяцев находилось В плавании. Кончилась зелень, в обрез оставалось и других продуктов. В Рейкьявике тоже не густо было; бедствовал городок. У многих матросов расшатались зубы, появились признаки цинги. Тут помогла смекалка радиста Михаила Кольцова. Он как-то попробовал вымывать из марганцевой руды почву, получилось. Трудно шло дело, но когда в эту затею поверили другие, стало веселее. Перебрав тонны породы, ребята намыли немного земли. Вот уж поистине был на корабле праздник, когда однажды на искрящейся металлическим блеском почве появились нежно-зеленые стрелки лука! Все вдруг стали "огородниками". Так и добрались до Нью-Йорка.

·          Вот что последний пишет про эти съёмки в своей статье «Через три океана на теплоходе "Двина"»:

·         «Много было задано разных вопросов Пульнову, Орликовой, Кольцову. Валентина Яковлевна говорила все по-английски, она хорошо знала язык. Нас сняли в разных кадрах. Так мы стали героями голливудского фильма». А вот как описал это мероприятие советский разведчик Александр Феклисов в своей книге «За океаном и на острове»:

·          Многие советские моряки были свидетелями событий, происходивших в нашей стране, кое-что знали о ходе боев. Поэтому корреспонденты американских газет, журналов и радиокомпаний стремились взять у них интервью и получить информацию из первых рук. Моряков приглашали на вечера в русские, украинские и другие эмигрантские организации, а также в американские семьи.

·         Посольство считало такого рода представительско-пропагандистскую работу политически важной и придавало ей должное значение. Генеральный консул поручил мне заняться этим участком, предупредив, чтобы я организовывал встречи только с такими представителями прессы и общественности, которые освещали бы нашу политику в благоприятном духе, и чтобы для этой цели подбирались кандидаты среди советских моряков, которые могли бы достойно представлять советский народ. В предварительных беседах с журналистами, которые обращались ко мне за разрешением поговорить с моряками, я прямо заявлял, что если они напишут объективные статьи, без антисоветских комментариев, то устрою им встречу. В противном случае, извините, ничего не выйдет. Как правило, журналисты соглашались с таким условием. Обычно они брали интервью у моряков в моем присутствии, и я нередко выступал в роли переводчика. Опыт показал, что такие встречи были очень полезными, так как ребята простым языком, правдиво, в доходчивой форме и с конкретными примерами рассказывали о героической борьбе Красной Армии, о том, на какие жертвы идет наш народ, чтобы одержать победу над общим врагом. Они прямо, без дипломатических выкрутасов, заявляли корреспондентам, а следовательно, через их издания многим миллионам жителей США, что никакая помощь не может заменить второй фронт в Европе.

·          Очень успешно выступала и давала интервью американским журналистам штурман парохода “Двина” Валентина Орликова , миниатюрная, стройная женщина, всегда одетая в чистую, хорошо отглаженную форму. У нее были темно-русые волосы и выразительные глаза, речь ее отличалась искренностью и какой-то задушевностью, что сразу подкупало собеседника. От всего ее внешнего облика и манер веяло изяществом и женственностью, хотя она постоянно вращалась среди мужчин, занимавшихся тяжелым физическим трудом. Какие бы каверзные вопросы ни задавали ей корреспонденты, она всегда спокойным тоном давала обстоятельные, четкие ответы. При этом не изображала из себя всезнайку и, если чего не ведала, откровенно признавалась.

·          Во время первого интервью ей задали такой вопрос:

·          - Как вам, маленькой женщине, удается командовать мужчинами? Она очень толково объяснила, в чем состояли ее обязанности. Привела пример, как пришлось маневрировать во время первой в ее жизни атаки фашистской подводной лодки, как она смотрела на приближающуюся торпеду, как увела судно от нее.

·          - Страха не чувствовала, - говорила Валентина, - было огромное напряжение. Зажмурилась. Считала до пятнадцати. Пронесло.

·          А слушают ее подчиненные потому, что понимают: от того, как четко выполнят распоряжения, зависит судьба парохода и всех людей на нем. В конце полуторачасового интервью, во время которого Валентина блестяще ответила на все вопросы, один из корреспондентов пробасил: - Теперь до меня дошло, почему моряки исполняют все ваши команды. Муж Орликовой плавал вторым помощником капитана на другом судне. Судьба сводила их очень редко. За время войны ее пароход трижды приходил в США, и каждый раз корреспонденты стремились побеседовать с отважной женщиной.

·         Эта маленькая красивая женщина обладала на редкость твердым характером. Ее уважали за профессионализм и боялись за крутой нрав - могла так встряхнуть словом, что мало не покажется. На мостике ее еле видно было - одна голова торчала, зато так могла всех "построить", что через минуту забывали о ее небольшом росте... Одним словом, капитан от бога. "Черт в юбке", - посмеивались старые моряки, глядя на нее. В экипаже ее любили и прощали ей маленькие человеческие слабости.

·         Более шести лет - под командованием Валентины Яковлевны. Мы ее называли мамой. Главные качества ее характера: Справедливость и трудолюбие. И еще доброта. Был у нас на судне матрос Вася Шубин. Так Валентина Яковлевна купила на свои деньги телевизор и подарила ему за хорошую работу от имени всего экипажа. Искренний и очень душевный человек - вот какая она была.

·         Женщины-капитаны были в те годы большой редкостью, о них ходили и легенды, и слухи. В моем представлении это должна была быть этакая "бой-баба", как у Ильфа и Петрова, - "широкоплечая гражданка" с зычным голосом и речью, густо припорошенной матом. А тут - хрупкая, изящная женщина с короткой стрижкой и тихим голосом, умная, интеллигентная, ироничная. С членами экипажа - доброжелательна, проста, на удивление спокойна, в решениях независима. Никогда не повышала голоса, не употребляла крепких выражений, но при необходимости способна была проявить необыкновенную, не всякому мужчине дарованную твердость характера и духа.

Со страницы

Морского литературно-художественного фонда

 имени Виктора Конецкого

Во Владивостоке, где установлена стела «Город воинской славы», на одном из пилонов можно увидеть барельеф А.И. Щетининой и парохода «Жан Жорес», которым капитан Щетинина командовала во время Великой Отечественной войны на Дальнем Востоке.

Штурманский диплом Анна Ивановна Щетинина (1908–1999 гг.) получила в возрасте двадцати четырёх лет, а в двадцать семь – стала первой в мире женщиной-капитаном дальнего плавания. Своим первым рейсом в 1935 году, проведя грузовой пароход «Чавыча» из Гамбурга в Петропавловск-Камчатский, она прославилась на весь мир.

В мае 1941 года Анна Щетинина планировала принять участие в перегоне судов Балтийского пароходства Северным морским путём на Дальний Восток, и получила назначение на пароход «Бира». Судно приняла в порту Лиепая и 21 июня 1941 года привела его в Ленинград.

…Вместо перегона суда мобилизовали в Ладожскую военную флотилию. Анне Щетининой предложили штабную работу, но она приняла пароход «Сауле», который совершал перевозки в Финском заливе. Направленный к Таллину, откуда было необходимо вывозить наши войска из-под удара немецких армий, «Сауле» у острова Гогланд подвергся налёту немецкой авиации, получил серьёзные повреждения, погибли члены экипажа, погибшей посчитали и саму Щетинину, вытащив из воды капитанский китель, оставленный ею на поручне мостика и сброшенный взрывной волной.

После ремонта, сделанного на Гогланде так, чтобы только мог двигаться, пароход дошёл до Кронштадта, а затем и до Ленинграда. Анну Ивановну поставили во главе группы моряков, которых направляли на Дальний Восток.

До Новой Ладоги добирались через Ладожское озеро на канонерской лодке Ладожской военной флотилии, которая совсем недавно была гражданским судном «Селемджа». Группу связи на лодке возглавлял муж Анны Ивановны Щетининой – Николай Филиппович Качимов (1903–1950 гг.), радист транспортного флота. Он ушёл на войну добровольцем и всю войну воевал на Ладоге.

После прекращения операций морского флота на Балтике моряков торгового флота из Ленинграда направили в Мурманск и Владивосток. Анна Ивановна вернулась в родной Приморский край. Во время войны она совершила 17 рейсов с воинскими грузами через Тихий океан.

На Балтике в августе 1941 года оказалась и Валентина Яковлевна Орликова (1915–1986 гг.). Она на тот момент была штурманом-практикантом, ей ещё предстояло сдать экзамены на судоводительском факультете Ленинградского института инженеров водного транспорта.

…Валентина Орликова уходила из Таллина с последним транспортом «Балтика», на борту которого находились семь тысяч раненых. Судно напоролось на мину, в пробоину хлынула вода. К счастью, судно сумели удержать на плаву, и подошедший эсминец взял его на буксир.

С августа 1942 по октябрь 1944 года Валентина Орликова была третьим помощником капитана на теплоходе «Двина», участница полярных конвоев.

Предлагаем вашему вниманию отрывок из рукописи контр-адмирала Ивана Георгиевича Святова (1903–1983 гг.) «Корабли и люди», рассказывающий о трагических событиях первых месяцев войны, и встречах в море с женщинами, ставшими легендами флота.

Татьяна Акулова-Конецкая

ИВАН СВЯТОВ

НАЧАЛО ВОЙНЫ

Нельзя сказать, что война с фашистской Германией была для нас неожиданностью. Ещё в апреле на Балтийский флот приехал начальник политического управления ВМФ, член Военного Совета Военно-Морского флота, армейский комиссар 1-го ранга Иван Васильевич Рогов. Руководящий состав КБФ – командиры соединений, линкоров и крейсеров, их помощники по политической части – все были собраны в штаб флота на совещание. Рогов сделал доклад о сложившемся тревожном международном положении и высказал своё убеждение о неизбежности войны с Германией. Он был конкретен: поставил перед участниками совещания задачу о повышении бдительности и ускоренной подготовки к возможным боевым действиям против немецкого флота, о приведении кораблей и соединений к полной боевой, а не учебно-боевой готовности, и о совершенствовании всех технических сил флота в преддверии грядущей войны. Выступление Рогова произвело на нас глубокое впечатление и мобилизовало внимание и командиров, и политработников на задачах отражения возможных атак противника. Мы знали, что эта война будет войной на выживание России со всеми её и социальными, и моральными ценностями.

В результате, поскольку ожидание войны было для нас очевидным, начало её, для флота, не оказалось внезапным, и мы достаточно хорошо к ней подготовились, встретив врага организованно и во всеоружии. Но, как и во всех войнах, бывают как героические успехи, так и неудачи. Фашистская Германия готовилась к войне заранее и умело её планировала. Немцы знали точно когда и где они начнут боевые действия. Ещё за два дня до начала войны, они выставили в устье Финского залива мины и выслали туда свои подводные лодки. Поэтому, в первый же день войны добились успеха: подорвались эсминец «Гневный» и крейсер «Максим Горький».

Располагая решающим превосходством на сухопутном фронте, они в первые шесть дней заняли Литву, Латвию и большую часть Эстонии, лишив Балтийский флот возможности пользоваться своими маневренными базами.

И вот как всё начиналось.

В мае мы ушли из Либавы в Рижский залив, где погодные условия для проведения боевой подготовки были более благоприятны.

К 20 июня обстановка накалилась до предела, неизбежность войны с Германией стала для нас ярко очевидной. 19 июня по флоту была объявлена оперативная готовность №2. Так как мы стояли на открытом рейде, Валентин Петрович Дрозд (Командир Отряда Лёгких Сил. – Т.А.) решил повысить готовность по ОЛСу до № 1 – командиры соединений имели право изменять готовность, объявленную по флоту, в сторону её повышения, если этого требовала обстановка на месте. По готовности №1 корабли допринимали артиллерийский и торпедный боезапас, топливо и снаряжение до полных норм. Вместо учебных зарядных отделений к торпедам присоединялись боевые, и воздух в резервуары торпед накачивали до боевого давления. Корабли затемнились и рассредоточились.

Крейсер «Максим Горький» и миноносцы первого дивизиона «Гордый», «Стерегущий» и «Гневный» перешли на рейд Роя. Крейсер «Киров», второй дивизион миноносцев и миноносцы «Сметливый» и «Грозящий» остались на Усть-Двинском рейде.

Плохо обстояло дело с пополнением кораблей топливом. На крейсере мазут подавался нефтеналивной баржой, а миноносцы принимали его в Усть-Двинске с нефтяных складов, но беда была в том, что топлива в Усть-Двинске было только около трёх тысяч тонн, что составляло лишь 75 процентов необходимого кораблям количества. Приёмка топлива, из-за низкой производительности береговых нефтеперекачивающих средств, вместо двух часов, нормально необходимых каждому миноносцу, продолжалась шесть-восемь. В силу этого, корабли ОЛСа к началу войны, несмотря на энергичные меры, принимаемые в этом направлении Валентином Петровичем, мной и командирами кораблей, были заполнены на пятьдесят – семьдесят пять процентов от полного запаса топлива.

21 июня в 23 часа 37 минут готовность №1 была объявлена по флоту. Сомнений не оставалось! В полночь собрали всех командиров, замполитов кораблей и дивизионов. Дрозд коротко объявил о реальной угрозе войны. Ещё раз приказал проверить готовность кораблей к ведению боевых действий и установить подлинную боевую готовность. Эскадренный миноносец «Сметливый» был послан в Ирбенский пролив для несения корабельного дозора при входе в Рижский залив. Никто не спал в эту ночь. На кораблях была сыграна боевая тревога. Все находились на боевых постах и зорко вглядывались в сумерки белой ночи.

В.П. Дрозд

Около пяти часов по флоту была принята телеграмма о том, что Германия, вероломно нарушив договор о ненападении, бомбит наши города авиацией, заминировала фарватер в районе Кронштадта, а её сухопутные войска по всей границе перешли в наступление.

Утро выдалось солнечное, ясное. На море стоял полный штиль, поверхность воды казалась зеркальной. Словом, погода в этот летний месяц, оказалась такой светлой и радостной, какой хотелось бы её иметь в счастливое воскресенье. Увы – чудовищная реальность войны не совпадала с теплотой июньских прогнозов.

Вскоре появились немецкие самолёты-разведчики на большой высоте. Корабли открыли огонь из зенитных орудий и начали сниматься с якорей, так как вслед за разведчиками с юга появилась большая группа самолётов.

Но, очевидно, не корабли являлись объектами действий противника, так как самолёты на почтительном расстоянии отвернули вправо и удалились в сторону берега вглубь нашей территории. Как потом выяснилось, объектами их ударов были аэродромы, на которых находились сотни самолётов без топлива. Так, на Митавском аэродроме были уничтожены все истребители, не имевшие возможности подняться в воздух из-за отсутствия горючего.

Для нас первая половина дня прошла более или менее спокойно, хотя самолёты-разведчики навещали нас ещё несколько раз. Около 15 часов пришла шифровка командующего флотом, приписывающая командиру ОЛСа начать минные постановки в Ирбене миноносцами, а один крейсер и дивизион миноносцев выслать в устье Финского залива для прикрытия минных постановок, производимых минзагами и миноносцами эскадры, от воздействия противника со стороны Балтийского моря.

Замечу, кстати, что командующий Императорским Балтийским флотом адмирал Николай Оттович Эссен, не дождавшись разрешения царя, поставил минные заграждения в устье Финского залива за сутки до начала Первой мировой войны, и они сыграли очень положительную роль – пример, достойный подражания. И немцы его умело повторили, поставив мины за два дня до начала войны, но не в своих водах, а в наших, в устье Финского залива, и также добились большого успеха, правда, не без «прохлопа» нашего штаба флота.

Второй дивизион пошёл в Усть-Двинск принимать меры. Мне было приказано вступить в командование отрядом кораблей ОЛСа в составе крейсера «Максим Горький» и первого дивизиона миноносцев, и следовать в устье Финского залива для прикрытия постановок эскадры. Так начались мои самостоятельные боевые действия в 1941 году, далеко выходящие за рамки занимающей мной должности.

И.Г. Святов. Фотография 1942 года

Получив от Валентина Петровича указания по выполнению задачи, и попрощавшись с ним, я на торпедном катере отправился на рейд Роя, где находились крейсер «Максим Горький», эсминцы «Гордый», «Стерегущий» и «Гневный». На крейсер я прибыл в 17 часов 30 минут, а, согласно приказу командующего флотом, отряд прикрытия должен был прибыть в устье Финского залива не позднее полуночи 23 июня. До района прикрытия надо было пройти сто семьдесят миль. А это значит, что надо было идти с тридцатиузловой скоростью, чтобы прибыть в надлежащее место в приказанный час. Но, в то же время, согласно действующим боевым наставлениям, военным кораблям в районах, где противником могут быть поставлены якорные мины, предписано ходить с поставленными параванами-охранителями (Буксируемый подводный аппарат для защиты корабля от якорных контактных мин. – Т.А.). А наставления по использованию параванов, подчёркивают, что они надёжны, если скорость корабля не превышает четырнадцати – восемнадцати узлов. При нарушении этого предписания, при более высокой скорости, тралящая часть паравана будет перебивать минреп (Трос или цепь для крепления якорной морской мины к якорю и удержания её на определённом расстоянии от поверхности воды. – Т.А.), на котором стоит мина, в точке их соприкосновения, и мины будут всплывать на поверхность. При скорости ниже четырнадцати узлов, резак паравана не будет перерезать мины, и мина может быть подтянута к борту корабля. Район, которым мы должны были идти, по своим глубинам всюду допускал постановку мин.

Посоветовавшись с командиром крейсера, Анатолием Николаевичем Петровым, мы решили идти с поставленными параванами двадцати-двухузловой скоростью, то есть предельной, на которой можно было ещё надеяться на нормальную защиту параванов. Этой скоростью мы рассчитывали прийти в район прикрытия около трёх часов ночи.

Походный порядок был установлен следующий: головным шёл миноносец «Гневный» (командир капитан 3-го ранга Максим Тимофеевич Устинов, в десяти – двенадцати кабельтовых его сопровождал крейсер, а на курсовом углу 60 градусов левого борта, на той же дистанц