Блажен, кто верует, тепло ему на свете...
Кто, хотя раз прочувствовал эту благодатную
теплоту, тот не перестанет веровать, хотя бы
пришлось ему выдерживать, ежедневно и по нескольку раз в день,
напор сомнений и мучительную качку между небом и землею.
Н.И. Пирогов
Великий русский хирург Николай Иванович Пирогов (1810-1881) известен всему миру как выдающийся ученый, гениальный первопроходец в медицинской науке, талантливый врач-практик, а также новатор в области воспитания и обучения.
Но сила и величие Пирогова, помимо научных достижений, успехов в медицине и общественно-просветительской деятельности заключается еще и в его высочайшем духовно-нравственном облике. Именно моральное превосходство и мощный нравственный стержень особым образом всегда отличали Пирогова среди современников. И именно это ему часто не могли простить многочисленные завистники и клеветники. Но жить иначе Пирогов не умел, да и не хотел. Глубокую и горькую чашу страданий за свои светлые идеалы испил наш «чудесный доктор» — так его называли благодарные современники.
Пирогов жил и творил в середине XIX века. Это было тревожное время, когда в России стало зарождаться неверие. В образованном обществе широко распространились идеи материализма и нигилизма. Именно в те годы появился в России тот вульгарный материализм, который позже, уже после Октябрьской революции, умело использовали большевики для своей сатанинской атаки на Церковь, когда массово закрывали и осквернял храмы, расстреливали и репрессировали духовенство и верующих людей.
В России середины XIX века в качестве инструмента борьбы с Богом материалисты нередко использовали науку. Особенно рьяно атеисты привлекали для своей пропаганды достижения точных наук — математики, физики, химии, а также медицины. Так, заражаясь тяжелой болезнью неверия, ученые люди не желали становиться просто неверующими, но хотели непременно думать, что они «научно», а не как-то иначе, отрицают бытие Бога.
В юношеские и молодые годы, на личном опыте познав всю тяжесть отпадения от веры, Пирогов осознанно, путем переживаний, духовных исканий и нравственных страданий в возрасте 38 лет открыл для себя Евангелие и уже навсегда приобщился к спасительному таланту Православной веры.
Вот, что он думал и писал об этом: «Смело, и несмотря ни на какие исторические исследования, всякий христианин должен утверждать, что никому из смертных невозможно было додуматься и еще менее дойти до той высоты и чистоты нравственного чувства и жизни, которые содержатся в учении Христа; нельзя не прочувствовать, что они не от мира сего... Веруя, что основной идеал учения Христа по своей недосягаемости останется вечным и вечно будет влиять на души, ищущие мира чрез внутреннюю связь с Божеством, мы ни минуты не можем сомневаться и в том, что этому учению суждено быть неугасаемым маяком на извилистом пути нашего прогресса» [1, с. 142, 146].
Смысл мирового прогресса и развития человечества Пирогов видел в том, чтобы люди начали жить по Евангелию, чтобы все стали добрыми, искренними чистыми сердцем, бескорыстными и милосердными. Ученый справедливо полагал, что научно-технические достижения не пойдут на пользу и даже вредны без высоконравственных человеческих отношений, без совершенствования каждой отдельной души по евангельским заветам и божественным заповедям. Как камень, брошенный в воду, вызывает круги, так и чувства, мысли и дела человека также вызывают соответствующие духовные круги, порождая либо добро, либо зло. Людское добро порождает новое добро в обществе, улучшая человеческие отношения и самую нашу жизнь. А зло, таящееся даже в одном сердце, отравляет жизнь многих людей. Конечно, такое понимание общественного развития идет в полном разрыве с идеологией материализма, но оно в полной мере соответствует правде евангельской [2, с. 121-122].
Не случайно Святое Евангелие стало любимой книгой Пирогова до самой смерти. Он верил, что евангельское откровение есть истинное Слово Божие, и что это Слово вводит душу в вечность. Несомненно, что всю свою подвижническую жизнь, направленную на лечение, на исцеление людей, Пирогов строил на высоких евангельских основах. «Такое глубокое религиозное отношение к жизни отмечает путь многих больших ученых мира, истинных слуг человечества» [2, с. 122]. Пирогов считал, что, уклоняясь от правды Христовой, люди впадают временами в звериное, даже хуже, чем звериное — демоническое состояние. И в наши дни эти точные слова великого хирурга точно подтверждаются событиями современной истории.
Гениальная ученость, горячая любовь ко Христу, постоянная решительная борьба за правду, обостренное чувство справедливости, сердце, исполненное милосердием к страждущим и больным, — таков подлинно святой образ человеколюбивого хирурга Пирогова.
Неудивительно поэтому, что в народном сознании Николай Иванович еще при жизни запомнился как «чудесный» доктор, который успешно врачевал раненых на полях сражений, разрабатывал и применял на практике новые методы и приемы лечения больных, безвозмездно и самоотверженно лечил людей не зависимо от их происхождения, сословного статуса и национальности.
Пирогов оставил после себя не только многочисленные научные труды по медицине и народному образованию, но и автобиографические воспоминания под названием «Дневник старого врача, писанные исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что их, может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой» [3].
Эта книга раскрывает перед нами нравственное мировоззрение великого хирурга, его религиозно-философские взгляды и исповедание веры.
По словам самого Пирогова, он не претендовал на звание философа, а писал для себя [1, с. 31], но, тем не менее, в своем «Дневнике» он очень точно изложил свое религиозно-философское миропонимание, которое органично примиряло науку и религию. Именно поэтому великий хирург предстает перед нами и как религиозный мыслитель, и как человек истинной, глубокой веры.
Долгое, мучительное, но беспристрастное искание Истины привело ученого-материалиста в спасительную гавань Православия. Но это был особый путь искателя, путь человека науки. Сообразно этому, Пирогов утверждал, что религиозная вера представляет собой психическую особенность человека, которая и отличает его от животных. Вера немыслима без самосознания, она является результатом осознания человеком себя как личности, и одновременно предполагает безусловное доверие к избранному идеалу — к Личности Высочайшей, т.е. к Богу.
«Мой бедный, не раз блуждающий ум, — писал Пирогов, — остановился на этом признании; для меня существование Верховного Разума и Верховной Воли сделалось такою же необходимостью, как мое собственное умственное и нравственное существование» [1, с. 140]. Но остановиться на этом требовании ума еще не означало для Пирогова стать верующим. Для ученого важнее всего признавать Бога как Личность, Бога живого, любящего, обращенного к человеку: «Не плач и не скрежет зубов приводит нас к утешительному идеалу Богочеловека», но «радость, в двух ее видах, увлекает нас невольно к этому же самому идеалу. Когда на душе тишь да гладь, да Божья благодать, или когда душа восторженна и торжествует, она всегда находит в этих двух видах радости причину сближения с другим, и непременно высшим, как будто ей сочувствующим существом, началом» [1, с. 140].
Мысли и чувства великого хирурга о Христе дышат почти поэтическим восторгом: «Веровать, что среди нас жил человеческою же жизнию наш Спаситель, испытав на Себе муки и радости этой жизни, было таким, еще никогда неиспытанным счастьем, что все проникнутые этою верою не могли не ставить ее выше всех других чувств и способностей души» [1, с. 141].
Конечно, в век нигилизма и материализма великому врачу и ученому было чрезвычайно трудно найти в себе силы, чтобы решительно отречься от атеизма и обратиться к Православной вере. Но тернистый путь религиозных сомнений и исканий был с честью пройден. Пироговым был успешно выдержан этот важнейший экзамен жизни, а драгоценной наградой стала жизнь во Христе: «Не вдруг и не без борьбы я сделался верующим... я благодарю Бога за то, что умел себя понять и убедиться, что могу жить искренней верою. Я искренно верю в учение Христа Спасителя» [1, с. 141].
Основываясь на личном опыте, Пирогов справедливо отмечал, что «для врача, ищущего веры, самое трудное уверовать в бессмертие и загробную жизнь. Это потому, во-первых, что главный объект врачебной науки и всех занятий врача есть тело, так скоро переходящее в разрушение; во-вторых, врач ежедневно убеждается наглядно, что все психические способности находятся не только в связи с телом, но и в полной от него зависимости» [1, с. 149].
Свой взгляд на загробную жизнь Николай Иванович описал так: «Истину узнаем только за гробом; там узнаем, соответствовала ли наша жизнь ее истинной цели. Органические страсти с их увлечениями и чувственность вещественного бытия, перестав существовать, дадут возможность нам стать к истине лицом к лицу; это не то, что стоять лицом к лицу с нашей совестью здесь, живя вещественно: там придется иметь дело с самой истиной, которой мы так добиваемся здесь и вместе с тем стараемся ее избегнуть» [1, с. 151].
23 ноября 1881 года тяжелая болезнь оборвала жизнь великого ученого и друга человечества. Это случилось в его имении Вишня под Винницей. Новость о тяжелой утрате, постигшей и врачебную науку, и все наше Отечество, быстро разнеслась по России.
В день прощания с Пироговым, несмотря на сильный мороз и пронизывающий ветер, проводить великого хирурга в последний путь пришла огромная толпа жителей ближайших сел. В глубокой скорби бывшие пациенты нескончаемым потоком шли и шли, чтобы проститься со своим любимым «чудесным» доктором, который всегда успешно и самозабвенно лечил каждого страждущего, а теперь, сраженный смертельным недугом, отошел ко Господу в горние обители.
С необыкновенным волнением и вдохновением, умываясь слезами, перед гробом Пирогова произнес траурную речь студент Медико-хирургической академии Трушенников: «Много горя терпела русская наука, много тяжелых утрат видела мыслящая Русь, и вот опять горе, опять великая утрата. В могиле патриарх русской медицины, в могиле великий врачеватель недугов людских. Тот, чья жизнь была полна любви к ближнему, к государству, к науке, тот, кто не жалел себя, трудился на пользу им, тот, кого не так давно от чистого сердца Русь, сраженный страшным недугом... Не стало борца за истину и правду, не стало великого сеятеля знаний на ниву народную, не стало гениального по уму, блестящего по таланту, до гробовой доски верного своим убеждениям великого человека! Но остались труды и деяния его, его желания, тот дух, которым был он полон, его светлый идеальный облик. Великий человек был чуток ко всему.
Счастлив я, что здесь, у могилы его, могу от лица той академии, где некогда он был профессором и где до сих пор жива память о нем, передать ему русское спасибо за его отношение ко всей молодежи, за его память о студентах академии... Да святится имя твое, Россия! И пусть вечно живут твои сыновья!» [4, с. 471].
Спустя несколько дней после кончины Пирогова, во время панихиды в Киевском военном госпитале, доктор С.С. Шкляревский произнес траурную речь, которую завершил следующими знаменательными словами: «Мир праху твоему, незабвенный учитель, гениальный ум и великий человек! Трудовая и честная жизнь твоя послужит нам примером труда и честной деятельности в пользу дорогой нашей родины. Ты умер, учитель, но твой великий дух будет жить среди оставленных тобою поколений и руководить ими для спасения и облегчения страданий бедствующего и страждущего человечества» [5, с. 15-16].
Так с первых дней блаженной кончины Николая Ивановича Пирогова его современники встретились лицом к лицу с необходимостью охарактеризовать личность покойного, осмыслить его обширную научную и творческую деятельность, оценить его роль в развитии отечественной медицины, а также изучить духовно-философское наследие великого хирурга.
И если научный гений Пирогова стал предметом самого серьезного исследования со стороны медицинского сообщества еще при жизни ученого, то на нравственно-религиозные воззрения «чудесного доктора», изложенные в его «Дневнике старого врача», обратили внимание не сразу. Об этом прекрасно сказал выдающийся русский философ и религиозный мыслитель С.Л. Франк: «Можно только пожалеть, как мало русское общество и прежде, и в особенности теперь, обращало внимание на эту замечательную философскую и религиозную исповедь одного из самых крупных и выдающихся русских умов второй половины XIX в.» [6, с. 84].
Тем не менее, совершенный нравственно-религиозный облик Пирогова всегда привлекал внимание людей Церкви, прежде всего, духовенства.
Так было еще при жизни великого хирурга. Вот с какими словами в 1861 году во время прощания ученого с Киевским учебным округом к Пирогову обратился его духовник, законоучитель в Первой киевской гимназии священник В.П. Каменский:
«Да, Ваш ум — в послушании вере; Ваша мудрость не по преданию человеческому или по стихиям мира, а по Христе. Естественная религия, одинокая в людях, богатых ведением естественным, в Вас оживлена и утверждена религиею откровенною; истина, почерпнутая из источника человеческой науки, озарена светом истины евангельской; та и другая мирно обитают в Вас, поддерживая друг друга, где нужно: вы ясно показали в себе, что наука мирно может жить с верою!».
Далее, священник В.П. Каменский продолжает: «Неоднократно я имел случай быть свидетелем чисто христианского выражения Вами отношений Ваших к Богу и ближнему и Вашего благочестия дома и в церкви, куда Вы любили ходить никем не замечены, и молились в тайне — по-евангельски. Не видали Вас на балах и шумных вечерах... зато всегда были открыты для страждущих, нуждающихся в Вас, особенно для меньшей братии. В притворах дома Вашего, как некогда в притворах иерусалимской овчей купели, слежаще множество болящих, слепых, хромых, сухих, чающих от вас облегчения в недугах своих, и Вы всем человеколюбно помогали» [7, с. 548-549].
Спустя полвека, в 1910 году, священник А.Ф. Преображенский, профессор богословия Императорского Николаевского университета перед панихидой в день столетнего юбилея со дня рождения Пирогова произнес замечательную речь, в котором прозвучали такие слова:
«Николай Иванович оставил нам не только свои многочисленные научные труды и произведения, высоко оцениваемые соответствующими специалистами, но, что не часто встречается, оставил нам полный внутренней правды отчет в своей более, чем полувековой, чрезвычайно богатой умственной жизни, подвел последний ее итог, дающий возможность приникнуть мыслью и чувством к самому „святому святых“, к самому дну души Пирогова и открыть здесь все, чем была полна его внутренняя природа, все, чем жило его широкое русское сердце, во что он веровал, на что уповал и надеялся, что заправляло его умом, сердцем и чувством в качестве живой и настолько крепкой силы, что, не смотря на смену нескольких доминирующих течений и периодов русской жизни, литературы, он сумел остаться удивительно цельной, гармоничной и „стильной“ личностью... Какое-то особенно-теплое чувство благоговейного удивления и уважения к автору невольно переживается всякий раз, когда перечитываешь философский предсмертный „Дневник“ Николая Ивановича и когда вдумываешься в намеченные им смелые черты местами своеобразного, но глубоко идеалистического в общем мировоззрения, согретого религиозным чувством, высоко вдохновляющей верой в конечное назначение человека — быть орудием в жизни Верховного Разума. ІІреклоняешься пред этим последним обобщением его много думавшей мысли» [8, с. 4].
Так столетний юбилей со дня рождения великого хирурга стал счастливым поводом к тому, чтобы о Пирогове громко и во всеуслышание заговорили и как о человеке праведной жизни, и как о религиозном философе-богослове.
В 1911 году профессор богословия Томского университета протоиерей Иаков Галахов подготовил прекрасное исследование «Николай Иванович Пирогов и его религиозно-философские взгляды», в котором подробно остановился на анализе духовных исканий великого хирурга и оценке его религиозного мировоззрения.
Священник и богослов отец Иаков справедливо заключает, что «покойный был велик не в одной только медицине. Перед нами вырисовывается довольно крупная фигура своеобразного религиозного мыслителя, поставившего своей задачей осветить свой жизненный путь идейным содержанием, получить ответ на запросы, идущие из глубины души. В 38 лет он самостоятельно начал читать Евангелие и, признав его Божественный характер, нашел в нем полное удовлетворение. В некоторых деталях он, правда, разошелся с Церковью, но это расхождение не порвало отношений между матерью и сыном... Церковь не подавляет своим авторитетом индивидуальных субъективных мнений своих чад, если они не подрывают церковного фундамента, основных ее догматов и верований, касающихся личности Иисуса Христа... Николай Иванович умер в мире с Церковью. Над его могилой возвышается храм, а в нем поминается непрерывно имя раба Божьего Николая, приносятся Богу молитвы, и совершается бескровная жертва о грехах его вольных и невольных. Мир праху твоему, великий муж науки и добрый сын церкви. Вечная тебе память!» [9, с. 17-18].
В 1914 году появилось замечательное исследование «Николай Иванович Пирогов, как религиозный мыслитель», принадлежащее перу священника В. Кожина, в которой великий хирург представлен как верующий ученый и добрый христианин, имевший вполне целостную систему религиозных взглядов, основанную на православном вероучении. Анализируя эту систему, автор справедливо приходит к выводу, что для Пирогова в отличие от таких либеральных религиозных мыслителей как Штраус, Ренан и Толстой «только вера в Богочеловека и служит основою христианского учения. Кто имеет эту веру, тот тем самым уже признает непреложным и непогрешимым Христово учение и не может смешать его с изменчивой, внешней, хотя и вполне законной мирской моралью. „Для меня главное в христианстве“, — пишет Пирогов, — „помимо его универсальности, многосторонности, удовлетворяющей духовные запросы всего человечества, — это недостижимая высота и освящающая душу чистота идеала веры; кровь и грязь, которыми мир не раз старался осквернить идеальную святость и чистоту христианского учения, стекали потоками назад, на осквернителей“.
Идеал Христова учения так возвышен и свят, что без помощи свыше человек не может его достигнуть, что, по мнению Пирогова, превосходно выражено в молитве: „Чертог твой вижду, Спасе мой, и одежды не имам, да вниду в онь“. Потому все желающие приблизиться к идеалу христианского учения должны уповать не на собственные силы, а на помощь „Божественной благодати и всеобъемлющей любви“».
Далее священник В. Кожин делает справедливое заключение, что «Н.И. Пирогов, очевидно, не признает нравственной деятельности без Бога. Эта вера не только побуждает его к выполнению Христова учения, но и дает ему надежду получить от Бога помощь для выполнения его (учения). Везде, где бы он ни заговорил о любви, как основе нашей нравственной деятельности, упоминает и веру. Любовь к ближним — это лишь следствие горячей любви человека к Богу, своему Искупителю» [10, с. 16].
Такие восторженные свидетельства о личности и нравственном облике великого хирурга оставили нам ближайшие его современники и последователи, почитатели его таланта и ученые представители православного духовенства дореволюционной России. Как жизнь Пирогова была священной эпопеей по неимоверному количеству свершенных в ней благих дел на пользу всему человечеству, так и смерть оказалась не в силах изгладить в памяти народной нравственную силу и непререкаемый авторитет великого сына России.
После кончины тело Пирогова в присутствии священника было забальзамировано специально для этого приехавшим из Петербурга доктором Д.И. Выводцевым. На эту процедуру в порядке исключения было получено особое разрешение Святейшего Синода. «Учтя заслуги Н.И. Пирогова как примерного христианина и всемирно известного учёного, разрешили не предавать тело земле, а оставить его нетленным „дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел Н.И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик“» [11, с. 24].
По желанию вдовы великого хирурга его тело было захоронено в саркофаге в цокольном склепе специально построенной церкви в честь святителя Николая Чудотворца. Особым свидетельством того, что Пирогов является Божьим избранником, служит чудесный и знаменательный факт — его тело не подверглось тлению и находится практически в неизменном состоянии вот уже почти 140 лет!
И все эти годы ежедневно в церковь уникального винницкого некрополя, в храм-усыпальницу святителя Николая, приходят люди, чтобы поклониться честным останкам праведного врача Николая Пирогова как святым мощам. Приходят помолиться и попросить у великого хирурга помощи и исцеления от болезней, обращаются к нему в различных сложных медицинских случаях и тяжелых жизненных ситуациях. И многие, как правило, получают просимое, ибо «чудесный доктор» является заступником и ходатаем перед Богом за всех тех, кто притекает к нему в своих нуждах и скорбях.
Грядущий юбилей 210-летия со дня рождения великого хирурга (2020) и приближающееся 140-летие его праведной кончины (2021) дают счастливую возможность для каждого православного русского человека исполниться чувством неиссякаемой благодарности и любви к нашему величайшему соотечественнику, положившему свой Божий дар — бесценный талант врачевания и целительства — на алтарь Отечества и во имя служения страждущим людям.
Вечно сияющий свет Боготечной звезды «чудесного доктора» светит всем нам, утешая, вдохновляя и благословляя каждого. Да воссияет этот свет в наших сердцах, наполнив их божественной любовью и совершенной радостью! Да вознесем и прославим честное имя Великого Целителя тела и воспитателя души — праведного врача Николая Пирогова — в сонме святых угодников Божьих!
Литература
1. Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача (юбилейное издание, посвященное 200-летию со дня рождения Н.И. Пирогова) / Предисл. Ю.Л. Шевченко, М.Н. Козовенко. М: НМХЦ им. Н.И. Пирогова, 2010. 440 с.
2. Иоанн Шаховской, еп. Н.И. Пирогов — хирург и мыслитель // Время Веры. Нью-Йорк: Издательство им. Чехова, 1954. С. 120-123.
3. Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой (Ноябрь 1879 — ноябрь 1881 гг. Сельцо Вишня Винницкого уезда Подольской губернии). СПб.: Тип. В. С. Балашова, 1885. 464 с.
4. Брежнев А.П. Пирогов. М.: Мол. гвардия, 1990. 476 с.
5. Шкляревский С.С. Очерк жизни и деятельности Н.И. Пирогова. Киев: тип. С.В. Кульженко, 1881. 16 с.
6. Франк С. Пирогов как религиозный мыслитель // Путь. № 32. 1932. С. 73-84.
7. Сочинения Н.И. Пирогова. Изд. второе. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1900. Т. 1. 554 с.
8. Преображенский А.Ф., свящ. Речь перед панихидой по Н.И. Пирогову в день столетнего юбилея со дня рождения (1810-1910). Саратов: Тип. Союза Печатного Дела, 1911. 10 с.
9. Галахов И., прот. Николай Иванович Пирогов и его религиозно-философские взгляды. Томск: Тип. Дома Трудолюбия, 1911. 18 с.
10. Кожин В., свящ. Николай Иванович Пирогов, как религиозный мыслитель. Казань: Центральная типография, 1914. 18 с.
11. Шевченко Ю.Л., Козовенко М.Н. Музей Н.И. Пирогова. СПб.: Наука, 2005. 253 с.
Фонд президентских грантов оказал доверие НП «Память Таллинского прорыва». Наш проект был отмечен экспертами как заслуживающий поддержки из почти десяти тысяч инициатив, представленных на второй конкурс 2018 года. Нам предстоит большая работа. Спасибо всем за поддержку!
